Более двух лет назад президент России Владимир Путин начал войну в Украине. Сколько с тех пор погибло и пропало без вести солдат, неизвестно, данные потерь засекречены. Матери, жены и другие родственники военнослужащих месяцами пытаются найти любую информацию и тела своих близких, обрывая телефоны и отправляя десятки запросов в разные ведомства. Журналисты издания «Окно» рассказывают, как матери ищут российских военных, погибших на войне в Украине.
26-летний Данила Семенов из Череповца до войны работал на стройках, делал ремонты в квартирах и занимался сборкой мебели.
Он пропал на фронте в Украине в феврале 2024 года. С тех пор его везде ищет мама Агния Михайлова. На фронт он ушел добровольцем, чтобы избежать уголовного преследования за то, что избил свою девушку. Агния говорит, что не знает подробностей того конфликта, но предполагает, что сыну «грозил приличный срок».
— Следователь ему сказал: «Либо ты идешь на СВО (специальная военная операция, так российские власти и СМИ называют войну в Украине. — Прим. ред.), либо мы тебя отправляем на зону. И он пошел на СВО. Он и до этого пытался туда пойти. С кем-то поспорил, ему сказали: «Да ты слабак, да ты такой». И он пошел, но не дошел. Он пытался попасть в ЧВК Вагнера, но медкомиссию не прошел, не пропустили врачи его. А как через полицию, через следственный отдел, то за три дня документы были все готовы, и он сразу стал годен, — рассказывает Михайлова.
Агния «устраивала истерики» — лишь бы он отказался от сделки со следователем и не пошел на войну.
— Я говорю: «Ты дурак? Ну, зачем? Не надо! Здесь я, по крайней мере, знаю, куда тебе передачи носить. Кроме тебя, у меня же еще дети, о них тоже думать надо. А с тобой сейчас чего, не дай бог, случится, кто о них подумает? А вдруг со мной что? — продолжает Агния. — Никогда не думала, что со мной такое произойдет. Никому такого не пожелаешь, даже врагу злейшему, — терять своих родных. Если бы следователь не предложил, сидел бы дома. Не дома, так пускай бы сидел на зоне, но я знаю, что он живой. Даже не знаю, куда теперь. Там, говорят, вообще, творится мясорубка. Бегут ребята прямо по лежащим телам, и по ним же техника идет. А потом как ребят этих найти?
17 декабря 2023 года Данила ушел в военкомат, 18-го у него уже была медкомиссия, а 19-го утром его повезли в областной военкомат в Вологду. Из Вологды отправили в учебку в Рязань, затем — в Луганск.
— Их вообще ничему не обучают. Каких получили, таких дальше и отправляют на передовую. Он звонил и говорил, что половина хотела обратно домой уехать, потому что не были психологически подготовлены. Оружия толком многие даже в руках не держали. У меня сын вообще не служил, и вот только там он взял первый раз в руки автомат. Официально он числился гранатометчиком. Какой гранатометчик, если он даже автомата не держал? Обучили несколько дней и все, вперед, — рассказывает Агния.
По ее словам, вместе с Данилой на фронте оказался и его друг Паша, который прожил 18 лет в Великобритании. Почему Паша вернулся в Россию, она не знает. В Луганске их распределили в разные роты. Пашу направили в роту, где служили англоязычные наемники и им нужен был переводчик.
Даниле выплатили 700 тысяч рублей, из которых больше половины он потратил на обмундирование для участия в войне, покупку лекарств и продуктов питания.
— Когда их привезли в Рязань, им выдали берцы, и он говорит: «Мама, я в них ходить не могу, ноги в кровь». Он подошел к этому, который выдавал, а тот говорит: „Так ты сейчас деньги получишь — купишь себе новые“…» А почему должны ребята деньги на это тратить? — рассуждает Агния.
В январе Данила рассказывал матери, что все его товарищи погибают. Друга Пашу убили под Работино.
— Я Даниле говорю: давай ты тоже аккуратнее, не беги вперед всех. Ему и друг говорил, у которого брат в прошлом году погиб в Украине: «Не беги вперед всех. То, что ты будешь сзади, не будет считаться дезертирством. Не геройствуй лишний раз». Потому что он дома всегда везде вперед лез, — рассказывает Агния.
По ее словам, в Украине очень много парней из Череповца и Вологды, пропавших без вести, — «чуть ли не каждый второй». Но некоторым удается вернуться домой.
Под угрозой уголовного дела на войну ушел еще один знакомый Михайловой. В первый же месяц его ранило, к Новому году он вернулся домой и получил три миллиона рублей за ранения. Агния утверждает, что он сбежал из госпиталя, но никто его не искал, поэтому она донесла на него сама.
— Его поймали, туда ему и дорога. Ребята там гибнут, а он здесь сидел, водку бухал да жену свою бил. Еще и орал направо и налево: «Я всю войну прошел!» Да что ты прошел-то? Месяц какой-то да сбежал оттуда. Люди вон годами воюют. Так хотелось ему в морду плюнуть, — говорит Агния.
15 февраля Данилу отправили на очередное боевое задание. Он предупредил, что не будет звонить 20 дней — отберут телефон. Но спустя три недели он так и не вышел на связь. С 14 марта Агния начала обзванивать военкоматы — городской и областной.
— Мне дали номер телефона Минобороны, «горячую линию», три часа на связи висела, с пятого раза дозвонилась. В нашем Вологодском областном военкомате говорят: «Он активен». Минобороны мне перезванивают, говорят: «Он считается без вести пропавшим». И 18 марта мне позвонили с военкомата, вызвали и вручили извещение, что у меня ребенок пропал без вести с 24 февраля, — говорит Агния.
По просьбе военкомата 12 марта Агния сдала тест ДНК. Результатов нет.
«Если повезет, то по ДНК опознают»
27-летний Константин Ходаков из Тюменской области до войны учился в педучилище, а после рождения дочери вместе с женой уехал в Тюмень. «Работал на разных работах», говорит его мама Людмила Сонич, но попал в колонию, а оттуда на фронт. Контракт он подписал в сентябре 2023 года с Минобороны.
Первый раз его судили за причинение тяжкого вреда здоровью: он несколько раз ударил знакомого ножом. Второй раз сел за распространение наркотиков и кражу, дали 9,5 года. Пять из них он уже отсидел. Людмила говорит, что отговаривала его от контракта.
— Они все надеялись, что война закончится быстрее. А там уже свобода… — вспоминает она.
Константина (позывной Малыш) приписали к части 33 686, 299-го полка. Стояли они под Бахмутом. 9 декабря 2023 года его отправили на задание, откуда он уже не вернулся. Ходаков с фронта звонил своей гражданской жене, у них общая семилетняя дочь Агата. Сослуживцы позвонили им, чтобы сообщить, что его убили.
— Говорят, попало ему в живот, но он потом немножко как будто еще разговаривал. А затем суматоха началась, и они только через какое-то время вернулись. Стали его за ноги дергать, а он не шевелится, — вспоминает Людмила.
Людмила о смерти сына узнала от внучки. Та позвонила по телефону и сообщила, что «папа погиб».
— Мы надеялись, что это неправда, все родственники звонили в военкомат. А там твердят: «К нам не поступало. К нам не поступало. Никаких сведений нет, с чего вы взяли?» Ну, как верить, кому верить? — переживает Людмила.
В результате она начала поиски сама. И нашла несколько человек, которые были с ее сыном в тот день. Нескольких из них похоронили в феврале и в марте, а тело Кости никак не могли найти. Людмила пыталась связаться с командиром роты, но тот сказал, что туда «невозможно зайти». Муж Людмилы писал обращения в прокуратуру, в Минобороны, но на поиски они никак не повлияли.
В феврале ее попросили сдать ДНК — но не из воинской части или военкомата, а женщина, которая занимается сбором гуманитарной помощи в Тюмени, у нее появилась информация, что в ростовский морг, возможно, поступил кто-то из Тюмени.
— Вытащили вроде кого-то, но некоторых не узнать, если повезет, сказали, то наш найдется и нам отдадут, — говорит Людмила. — Нам соболезнования двое или трое мальчиков написали, что Костя был хороший товарищ. И что возможность будет — его заберут. Ну, вот и ждем. Они говорят, что сто процентов видели: Костя убит. И все равно как-то не верится, хотя уже почти полгода прошло.
…Спустя несколько недель останки Константина Ходакова все-таки нашли и передали семье. Похоронили его 12 мая. Местные власти ни в соцсетях, ни в официальных изданиях не сообщили о его гибели.
Трое из пяти
Более двух месяцев родственники искали 22-летнего Андрея Казакова, которого мобилизовали и отправили служить в воинскую часть в Псковской области. Казаков родился и вырос в поселке Каз Кемеровской области, учился на механика в техникуме, женился и устроился работать на шахту.
На войне Казаков дважды был ранен. С трудом он добился отпуска, чтобы увидеть родных. Потом вернулся на войну и вскоре пропал на Запорожском направлении.
В ноябре прошлого года сослуживец Казакова сообщил родным, что он погиб. Родственники поехали в морг Ростова-на-Дону, куда привозят тела погибших российских военных, но его там не нашли.
«Мы везде писали обращения, и в Москву, и в Красный Крест, и в часть. В часть письмо пришло 13 числа — я отправляла заказным письмом, но до сих пор ни ответа, ни привета. И из нашего военкомата отправляли запрос в воинскую часть. Им тоже ничего не ответили. То есть в письменном виде у нас только один ответ, который мы получили лишь вчера», — рассказывала мать Андрея изданию «Сота Project».
Документ о пропаже без вести они выдали спустя шесть недель — после личного визита в воинскую часть в другом регионе. А спустя несколько месяцев после гибели сына его родным удалось получить официальное подтверждение его смерти.
Из поселка Каз Таштагольского района Кемеровской области, где живет четыре тысячи человек, на войну забрали пятерых. Трое из них, включая Андрея Казакова, вернулись домой в цинке.
Число погибших и пропавших без вести российских военных официально неизвестно. В последний раз Минобороны России официально отчитывалось о погибших в сентябре 2022 года, говоря, что в войне погибли менее шести тысяч российских военных. Эти цифры расходятся с данными, которые подсчитывают независимые журналисты Би-би-си и «Медиазоны». По состоянию на 26 мая 2024 года журналисты подтвердили гибель 54 185 человек, информация о которых была собрана по открытым источникам.
