Говорят, что родителей не выбирают. Но перестать с ними общаться все-таки можно. Что же заставляет некоторых решиться на такой шаг и насовсем отказаться от разговоров с самыми, казалось бы, близкими в жизни людьми? «Зеркало» поговорило с беларусом и беларуской, которые это сделали, и узнало.
Все имена изменены.
«Почувствовала, что меня дважды предал близкий человек»
28-летняя Марина не общается со своим 50-летним отцом уже более десяти лет — с того момента, как получила школьный аттестат и поступила в университет. Со слов беларуски, за этот период он несколько раз пытался наладить с ней контакт, но по сей день общаться с ним она не намерена.
— С отцом у меня никогда не было отношений как из семейных фильмов, где в центре сюжета — родитель, который души не чает в своем дитяти и на которого всегда можно положиться. Мой отец всегда был холоден, никогда не интересовался моими увлечениями, моей учебой и чувствами. Честно говоря, в детстве я не сильно обращала на это внимание, — признается Марина. — Мне казалось, что если у меня есть и мама, и отец — это уже большая роскошь, в то время как некоторые мои знакомые росли либо с мамами, либо с бабушками и дедушками. Осознание стало приходить в подростковом возрасте, когда отец при мне стал поднимать руку на маму. В те моменты мне было страшно, больно и обидно за то, что я дочь такого человека. Помню, как в 14 лет во время очередного скандала я кричала на всю квартиру и просила, чтобы они развелись.
Спустя год родители Марины и правда расстались: ее мать подала на развод и на алименты. В тот период девушка активно готовилась к школьному выпускному и к поступлению в университет.
— В 11-м классе я позвонила отцу и пригласила на свой выпускной. Я знала, что мои одноклассницы будут с двумя родителями, поэтому мне тоже так хотелось. Отец сказал, что придет, и даже пообещал, что с зарплаты купит мне платье и туфли. Я ждала, но ни того, ни другого не случилось. На мой выпускной он тоже не пришел, — рассказывает Марина.
Когда девушка сдала ЦТ и стало понятно, что проходит в желаемый вуз только на платное, мать ее поддержала. А вот отец, по словам Марины, позвонил ей и заявил, что платить за обучение дочери не будет.
— Тогда я почувствовала, что меня дважды предал близкий человек. Я перестала отвечать на его звонки, не соглашалась на встречи, которые он пытался устроить через маму, и даже перестала навещать дедушку с бабушкой — его родителей — потому что знала, что там мы можем с ним пересечься. Просто в один момент он стал мне невыносимо омерзителен, — говорит собеседница.
В итоге Марина поступила в университет, о котором мечтала: его оплачивала только мама. За все четыре года обучения отец никак им не помогал. Несколько раз пытался связаться с Мариной, но та его игнорировала.
— Через полгода после поступления в университет я встретила своего мужа, а спустя полтора года мы поженились. Свадьба у нас была камерная — всего 15 человек. Были только наши мамы, пара близких родственников и друзей. О моей свадьбе отец узнал не от меня. Несмотря на всю ту боль, что он причинил моей маме, она предложила мне пригласить его на свадьбу с его новой женой, но эта идея мне не понравилась, — говорит Марина. — Никто из родственников не понимал, как я могу так поступать, но и никто из них не проживал той боли предательства, которую чувствовала я.
Через пару лет после свадьбы Марина родила дочь: это случилось раньше срока, и ребенок был в тяжелом состоянии, поэтому малышку направили в реанимацию на несколько недель. Этот период наша собеседница проживала особенно непросто, еще и потому, что ей было тяжело видеть, как к другим роженицам приходят не только их матери, но и отцы.
— Послеродовое состояние накрыло меня с головой. Те две недели, пока дочь была в реанимации, я лежала в гинекологии — у меня были некоторые осложнения после родов — и анализировала свою жизнь, искала ответы на вопросы. Думаю, тогда я подсознательно ждала, что мне позвонит отец и скажет, что все будет хорошо, — рассуждает Марина. — Кажется, я не умерла от горя только благодаря своему мужу — единственному мужчине в своей жизни, на которого я могу положиться и по сей день. Он приходил ко мне каждый день после работы, потому для него ничего важнее меня и дочери не было. В семье моих родителей мне было сложно такое представить.
Сейчас дочери Марины уже шесть лет, и о том, кто такой дедушка, она знает только по детским книжкам. Отец супруга умер, когда тому было всего пять лет. А со своим отцом Марина по-прежнему не планирует общаться.
— За эти уже почти 11 лет он пытался связаться со мной ровно три раза: два раза звонил, но я не ответила, а в третий написал: «Привет, как ты и как моя внучка?» — на что я ответила: «Все ОК». Спустя пару дней он снова написал: «Почему ты не хочешь со мной общаться? Что я тебе сделал такого? Я готов перед тобой извиниться». Но на мое сообщение о том, что в первую очередь извиняться нужно перед мамой, он написал, что делать этого не будет, — говорит собеседница. — Я не стала отвечать. Мне было совершенно понятно, что за столько лет человек не только не признал своих ошибок, но и вообще не понял, в чем виноват. В итоге я заблокировала его во всех социальных сетях, а потом и вовсе сменила номер.
«Понял, что если продолжу общение, то просто сойду с ума»
Артему 39 лет. Со своей 70-летней матерью он не общается уже год. И, по его словам, ни капли об этом не жалеет. Около трех лет назад Артем начал психотерапию, в процессе которой пришел к выводу, что общение с матерью стоит прекратить.
— С ее стороны всегда было эмоциональное отстранение, я никогда не получал поддержки. Проще всего объяснить это на смерти отца. Мне было десять лет. [Я понимал, что что-то происходит], но никто ничего не объяснял. Меня просто привели домой, где на табуретках стоял гроб с лежащим в нем мертвым человеком, — вспоминает Артем. — Поставили перед ним и сказали: «Теперь будет так. Живи с этим, как хочешь». После похорон со мной тоже никто не говорил — ни о том, почему так произошло, ни о том, как мы теперь будем жить, ни о том, что мне со всем этим делать. Я замкнулся в себе.
Смерть отца Артема не изменила их отношений с матерью: она не стала уделять сыну больше внимания. Со слов мужчины, мать постоянно упрекала его, обесценивала чувства и увлечения, а также постоянно навязывала свою точку зрения.
— Сейчас я понимаю: то, как она меня воспитывала, нельзя назвать воспитанием: все сводилось к тому, чтобы накормить и одеть. Мне не привили никаких жизненных навыков, не объяснили базовых вещей. Когда в школе я начал «сходить с ума» — дрался, бил стекла, ломал двери — она не задавалась вопросами о том, что со мной происходит и почему я себя так веду. Ее вызывали в школу, она выслушивала все, а потом возвращалась домой и просто избивала меня, — рассказывает Артем. — Так продолжалось до тех пор, пока в один прекрасный день я не отобрал у нее ремень и не сказал, что больше такого не будет.
Однако избавление от физических наказаний не облегчило жизнь Артема во время учебы в школе. По его воспоминаниям, мать продолжила на него давить, но уже эмоционально.
— Она не принимала меня как индивидуума. Всегда пыталась сделать из меня копию себя. Я всегда должен был жить по ее парадигме: делать то, что она хочет, и так, как она считает правильным. То есть она фактически отрицала мою уникальность, — считает собеседник. — Из старшего брата мама как раз сделала ровно то, что хотела. Он всегда слушался ее, делал, что она хотела и как она хотела. У него теперь жена точно такая же, как наша мать. Они обе держат его под полным контролем, и всех все устраивает.
Обратиться к психотерапевту Артем решил после того, как в терапию пошла его жена. Увидев, что она довольна результатом, мужчина решил тоже разобраться со злостью и раздражением, которые накрывали его каждый раз после общения с матерью и которые он выплескивал на всех вокруг.
— Общение с ней прекратил прошлым летом. Не то чтобы я прямо собирался это сделать, просто в какой-то момент на фоне этого меня стали преследовать панические атаки, и я понял, что если продолжу общение с ней, то просто сойду с ума, — признается Артем. — Я написал ей большое сообщение и везде заблокировал. Моя жена была против того, чтобы я совсем игнорировал мать, поэтому поддерживала с ней контакт вместо меня. А потом в какой-то из праздников пошла в гости к матери, чтобы поздравить и подарить подарки, а вместо этого выслушала, как та поливала меня грязью. Придя домой, супруга сказала: «Знаешь, я тебя полностью понимаю, и я тоже больше не хочу с ней общаться». Я всегда был против, чтобы жена к ней ходила, поэтому, конечно, поддержал. Сейчас, без общения с мамой, я чувствую себя сильно лучше.
Артем говорит, что за все это время мать и сама никак не пыталась с ним связаться и возобновить общение. Поддерживать контакт пытается только старший брат, но, со слов собеседника, у них ничего не складывается.
— Раз в месяц он может написать: «Привет, как дела?», — я отвечаю ему: «ОК», — и он опять пропадает, — описывает мужчина. — Одно время он [пытался повлиять на меня], говорил, мол, мы же семья. Но я сказал ему, что наши отношения с мамой — не его дело.
С другими своими родственниками Артем также не поддерживает никаких контактов. Говорит, что с ними перестал общаться еще раньше, чем с мамой.
— Когда я женился во второй раз, мы с нынешней супругой не захотели делать большую свадьбу и никого не позвали на наш праздник. Как оказалось позже, этим я обидел их всех. Тогда я решил, что если они не хотят просто за меня порадоваться, а хотят с меня что-то поиметь, то такие родственники мне не нужны, — уверен Артем. — Не могу сказать, что мы и до этого как-то близко друг с другом общались — семья у нас большая, братьев и сестер двоюродных у меня около 20 — но теперь вообще никто никому ни по кому не страдает, никто никому не пишет и не звонит. История о большой и дружной семье оказалась полной чушью — по крайней мере, для меня.
Семейные отношения могут быть далеки от идеальных. «Зеркало» хочет снять табу с этой темы и рассказывает в том числе о непростых детских и родительских историях. Мы верим, что такие материалы способны поддержать тех, кто рос в нездоровой атмосфере, показать, что вы не одиноки, и придать сил для перемен.
Помогите редакции продолжить работу
Станьте патроном «Зеркала» — журналистского проекта, которому вы помогаете оставаться профессиональным и независимым. Пожертвовать любую сумму можно быстро и безопасно через сервис Donorbox.
Всё о безопасности и ответы на другие вопросы вы можете узнать по ссылке.
